Мелентьева Валерия Валерьевна
Ученица 8 класса
МБОУ «СОШ№12», г.Братск
Руководитель Адамовская Марина Иннокентьевна,
учитель русского языка и литературы
Введение
Святая ночь на небосклон взошла…
Ф.И.Тютчев
А.А. Блок назвал Ф.И. Тютчева “самой ночной душой русской поэзии”. Действительно, в его лирике ночь представлена во всем своем могуществе и тайной власти над миром природы и человека. Поэт воспринимает природу целостно, как организм, как нечто живое, пребывающее в постоянном движении. Его привлекает природа в своих катастрофических или “игровых” состояниях, в борьбе и игре стихийных, светлых и темных сил.
“Тютчев - поэт ночных откровений, поэт небесных и душевных бездн. Он как бы шепчется с тенями ночи, ловит их смутную жизнь и передает ее без всяких символов, без всякой романтики, в тихих, трепетных словах… Это созерцание мира в его ночной стихийности, в его хаотически-божественной правде… Жизнь человеческая объята снами, и светлый день именно сон, от которого мы пробуждаемся в жизнь, в смерть”, - писал А.Л. Волынский в статье “О Тютчеве” [7, 45].
Только во сне душа человека способна погрузиться в тайны “миров иных”. Сон раскрепощает все скованные днем силы души, не столько светлые, сколько темные. Именно эти силы ассоциируются у Тютчева с хаосом, бездной, они вызывают страх, потому что обладают разрушительной энергией, несут угрозу свету и гармонии. Душа человека стремится к неизведанному, непознанному, ищет ответа на бесконечные вопросы о тайнах мироздания и надеется найти его там, в вышине, в бесконечном хаосе ночи.
Хочется, чтобы даже во тьме, мраке мы увидели тютчевский свет, который бы согрел наши души. Именно этим и объясняется выбор темы – “Ночная лирика Ф.И.Тютчева”.
Целью данной работы является попытка рассмотрения основных особенностей ночной лирики.
С целью более точного и полного раскрытия содержания работы были использованы различные критические источники, написанные в разное время, публикации в периодических и методических изданиях, монографии.
А.Д. Григорьева в статье “Слово в поэзии Тютчева” пишет о трагической диалектике дня и ночи в природе и человеческой душе. Материал на эту же тему содержится в статье Ю. Лотмана “Поэтический мир Тютчева”.
Вышедшая в 1981 году монография под редакцией М.М. Гришмана “Анализ поэтических произведений” содержит интересную трактовку стихотворения “День и ночь”, которая помогает вслушаться в хаос, в ту пучину мировой ночи, где тонут все краски, созвучия.
Материалом исследования являются поэтические тексты, взятые из сборника “Лирика Ф.И.Тютчева”.
Практическая значимость настоящего исследования обусловлена тем, что содержащиеся в ней наблюдения могут быть применены в практике школьного преподавания. Например, данная работа может быть использована старшеклассниками для подготовки сообщений к уроку на данную тему.
Основное содержание работы состоит из введения, двух глав и заключения.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяется цель исследования.
Основная часть работы посвящена раскрытию особенностей ночной лирики Ф.И. Тютчева, представленных в научных трудах ведущих литературоведов.
В заключение подводятся итоги исследования, делаются выводы.
Глава I. Философия откровений в ночной лирике Ф.И. Тютчева
… на целый город ночь сошла,
И всюду водворилась мгла
Ф.И. Тютчева
Ночная лирика Ф.И. Тютчева традиционно-романтическая и вместе с тем философская. Ночь грандиозна, величественна и трагедийна, как и сама поэзия Тютчева. Трагический характер проявляется в том, что она оставляет человека наедине с самим собой и загадками мироздания, отбрасывает те покровы, за которыми скрываются от человека бездны:
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами-
Вот отчего нам ночь страшна!
Главная мысль ночной лирики – мысль о родстве открывающейся ночью души природы и души человека. Внешний мир – лишь виденье, истинное же бытие - ночное. Именно ночью человек переживает минуты истинного самопознания. Душа настолько отделяется от материального мира, что все светлое, живое чудится сном, и человек осознает истинное родство своей души с космической бездной. Так происходит “двойное погружение” в бездну космической жизни и в бездну человеческой души.
Ночь – время хаоса, ужаса и творчества. Ночь – время поэзии:
Ты зрел его в кругу большого света -
То своенравно – весел, то угрюм,
Рассеян, дик иль полон тайных дум,
Таков поэт – и ты презрел поэта!
На месяц взглянь: весь день, как облак тощий,
Он в небесах едва не изнемог, -
Настала ночь – и, светозарный бог,
Сияет он над усыпленной рощей!
Творчество настигает человека независимо от его воли, независимо от адреса его проживания. Это время наступает по закону природной неумолимости и заставляет человека ощутить всемирность своего бытия независимо от места его дневного обитания – в Петербурге, Мюнхене или Овстуге.
Ночь – это откровение, обнажающее тайну и боренье стихийных начал. Человек стремится приобщиться к ночной жизни, шаг за шагом приближаясь к её тайне. И первой ступенью приобщения к ночному бытию становятся сумерки – самое таинственное время суток. В сходящих на землю сумерках поэт жадно прислушивается к бестелесному миру, к “ночным голосам”, и мы видим, как движется поэтический взгляд Тютчева – от поверхности земли к космическим глубинам:
Как сладко дремлет сад тёмно-зелёный,
Объятый негой ночи голубой,
Сквозь яблони, цветами убелённой,
Как сладко светит месяц золотой!
Тютчева привлекают трагические состояния мира. Вполне реальная зарисовка природы неожиданно превращается в философскую картину. Например, в стихотворении “Песок сыпучий по колени...” время первоначально воспринимается как точно определенный момент наступления сумерек:
Мы едем – поздно – меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий…
Сумрак связывается с психологическим состоянием грусти, что поддержано непосредственным восклицанием:
Какие грустные места!
Однако неожиданно последние два стиха переводят пейзаж в философский план:
Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста.
Речь идет не просто о наступлении ночи, но о формах вечности, о пугающем мраке, о трагической встрече человека лицом к лицу с истиной. Предчувствие такой встречи тревожит человека.
В стихотворении “Тени сизые смесились…” Ф.И. Тютчев говорит о единстве лирического героя с миром, выражает страстное желание героя найти душевное забвение:
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул –
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул…
Мотылька полёт незримый
Слышен в воздухе ночном…
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всём!..
Поэт представляет ночь в наиболее типичных для неё внешних признаках: отсутствие света, цвета и звучания, замирание всех проявлений жизни и движения. Тьма стирает все грани, все различия предметов, превращая мир в восприятии лирического героя по большей части в сумрак зыбкий. Это неразличение деталей определяет ощущение монолитности внешнего мира, а отсутствие звуков – ощущение полного покоя.
Но человек – это и мир внешний, физический, и мир духовный. Ощущение своего физического слияния с миром (“Всё во мне, и я во всём”) ещё не означает подобного слияния и растворения в покое для мира духовного, исполненного “тоски невыразимой”. Этого духовного покоя и жаждет лирический герой.
Стихотворение состоит из двух строф. В первой даётся восприятие лирическим героем ночи, во второй – эмоциональное обращение и желание героя ощутить те магические чувства, которые составляют сущность природы и открываются в душе человека в тот момент, когда обнажается реальность и исчезают преграды между природой и человеком.
Тютчеву нужно было не только отметить факт наступления темноты, но и передать индивидуальное восприятие этого явления, восприятие, обусловленное психическим состоянием. Человек остаётся один на один со свои миром, и у него возникает чувство одиночества (“Час тоски невыразимой!..”). Душа человека раскрывается навстречу миру, исчезают преграды, существовавшие ранее между ним и природой, между его душой и Вселенной. Его “Я” становится частью этого мира, частицей космоса.
Вторая строфа – это обращение к сумраку:
Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Всё залей и утиши.
Чувства – мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
Обращение к сонному, тихому сумраку вызвано стремлением лирического героя раствориться в окружающем дремлющем мире, слиться с ним.
В стихотворении “Тени сизые смесились…” поэт выразил чувство растворения личного сознания лирического героя во “всемирной жизни”. “Дремлющий мир” - это одновременно и сон, и реальность, так как именно сон выявляет скрытые мысли.
Стихия сна уносит человека в беспредельность, она помогает заглянуть в бездонные тайны космической жизни.
Ближе всего поэту ночной ветер. Душа, замершая на границе двух миров, тревожно всматривается в темноту ночи, со страхом внемлет голосу завывающего ветра и узнает свое родство с бездной хаоса – прародиной всего сущего:
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
“Его тянет туда, где запевает ночной хаос, где слышны голоса ночных стихий”, - пишет А.В. Архипова в статье “ Достоевский о Тютчеве “ [3,103].
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем ты сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Автор вопрошает ветер о его сетованиях, о “непонятной муке”, и мы чувствуем и слышим за этим и прямые человеческие вопросы, и неназванные прямо жалобы, и муки человека. Поэт говорит о мире “ночной души”, а для нас это рассказ о нашем внутреннем мире. И бури, и хаос, который шевелится “под бурями”, и сами авторские заклинания – всё это очень человечно, близко нам.
В ночной природе Тютчева все полно загадок: “и звездный сон”, и восклицания некой “дальней музыки”, и больше всего “чудный еженощный гул” - рожденный в хаосе “мир бестелесный, слышный и незримый”. Поэта больше всего влечет к себе непостижимое, и оно воплощается для него в понятии “хаос”. Хаос есть и величайшая тайна, и источник мировой
трагедии: в нём заключена скрытая, “роковая” основа всего сущего; в нём и подсознание, и сознание – сама человеческая душа. Хаос – это те бездны, которые держат человека в своей власти и которые открываются перед ним более всего в ночном безмолвии. Окружённый безднами и стихиями, человек “как сирота”. Но в этом ночном космическом одиночестве и дано человеку познать мир и самого себя:
…И, как виденье, внешний мир ушёл…
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь, и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию тёмной.
На самого себя покинут он –
Упразднен ум, и мысль осиротела –
В душе своей, как в бездне, погружён,
И нет извне опоры, ни предела…
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь всё светлое, живое…
И в чуждом, неразгаданном, ночном
Он узнаёт наследье родовое.
День – “отрадный и любезный”, набрасывает покров на тайну мироздания, ночь – “святая”, открывает эту тайну. Ночь потому “святая”, что в созерцании бездны человек переживает минуты истинного самопознания. Это постижение собственной души, в которую погружается человек.
В отношении Тютчева к ночной природе всегда ощущается человеческая заинтересованность. Кажется, что поэт постоянно и пристально вглядывается в природу, всматривается в её загадочные лики, прислушивается к таинственным голосам и страстно вопрошает её, доискиваясь не столько её собственных, сколько человеческих тайн.
Выводы по I главе
Современная цивилизация непрочна и хрупка, она не в силах высветить душевные глубины человека, подсознательные их недра остаются тёмными, неупорядоченными, хаотическими. Угрожающая власть их над душою человека особенно глубоко переживается в моменты ночной бури, когда разыгрываются и в самой природе дикие, стихийные силы.
Человек жаждет раствориться в природе, слиться с нею, стать её частью.
Образным центром ночи становится хаос – величайшая тайна, родовая и роковая основа всего сущего.
Тютчев видит в ночи не только “мрак”, “хаос”, “темноту”, “тьму”, “сон”, но и нечто высшее, нечто божественное, святое. Примечательно, что при всём мрачном колорите в трактовке ночной темы ночь для Тютчева – “святая” (“Святая ночь на небосклон взошла…”).
Природа неотделима от человека и призвана помочь раскрыть человеческие тайны.
Тютчев вполне мог бы сказать вслед за немецким романтиком Тиком: “В природе всё родственно душе и настроено на один лад, на всякую песню она отвечает, она – эхо и часто первая запевает то, что я думаю…” [1,84].
Глава II. Трагическая диалектика в природе и человеческой душе
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Ф.И. Тютчев
Поэт был обречён на существование на пороге двойного бытия, на извечное противоречие между душой, устремлённой к небу, к Богу, к тайне, и сердцем, привязанным к земле, преисполненным страстями, радостями, даруемыми жизнью, её тревогами.
Его душа – “жилица двух миров”, её день – “болезненный и страстный”, её сон – “пророчески – неясный, как откровение духов…”. Жизнь сердца протекает днём. Душа оживает ночью, освобождённая сном от земного плена.
Я.О. Зунделович считал, что лирика Тютчева – это борьба “дневного” и “ночного” начал. По мнению В.Н. Касаткиной, “в мировом бытии Тютчев выделил два начала: космос и хаос…”.
Хаос – бездна, которая обнажается ночью. Космос – упорядоченный благоустроенный мир. Хаос и Космос не могут существовать друг без друга. Поэзия Тютчева – это диалог и борьба Хаоса и Космоса, Дня и Ночи, дневной и ночной жизни природы.
Ночь – время Божественного откровения природы. Тайны, которые таит ночь, пугают человека, навевают на него ужас.
Ночь – “чуждая, неразгаданная”, “томительная”, “пылающая бездна”, Хаос, страшный и родимый одновременно:
О! Страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!..
Ночь дорога Тютчеву тем, что обнажает вечную тайну и сущность хаоса, что является прибежищем от маяты и угнетения дня.
День – суета, видимость, подарок богов слабому человеку, “блистательный покров”, “земнородных оживленье”, “души болящей исцеленье”.
“Блаженному миру” противостоит “киммерийская грустная ночь” – это север, где “свинцовый небосклон”, “оледенелая река”, “снег обильный”, “царство вьюги”.
Поэтическим трактатом о соотношении Дня и Ночи в сознании Тютчева является стихотворение “День и ночь”.
На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканый
Высокой волею богов.
День – сей блистательный покров –
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день – настала ночь;
Пришла – и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Первая часть стихотворения – картина, воссоздающая “день” как воплощение всего светлого и “благодатного” в жизни “земнородных”. Противопоставление дано в неотчётливом виде: “бездна безымянная” в первой строфе как бы просвечивает сквозь “покров… златотканый” и почти полностью исчезает в его “блистательности” во второй, ибо “душа” всё – таки “болящая”, а “земнородные” “оживляются”, но не живут. Утверждённость дня находится на первом плане. Тютчев смотрит на “блеск” и “свет” тревожными глазами. В интонации чувствуется внутренняя тревога.
Столь же внезапно, но утверждённо, как и ключевая строка первой части, “День – сей блистательный покров”, звучит первая строка второй части стихотворения: “Но меркнет день – настала ночь”, буквально разрубающая его надвое. Содержащий в самом себе противопоставление огромной силы стих становится срединным рубежом “большого” противопоставления всего текста в целом.
Ночь оказывается гораздо более активной по сравнению с “днём”, легко подавляя созидательную работу “дня” и связанных с ним “земнородных”. Делаются более резкими характеристики явлений отрицательного порядка: “мир таинственных духов”, прямо характеризуемый как “роковой”; “бездна безымянная”, наполняется враждебными “нам” “страхами и мглами”.
Интонация третьей строфы с резкими паузами передаёт напряжённость и трагичность действия, достигая своей кульминации в строке
“Сорвав, отбрасывает прочь…”. Физически ощущается усилие действия, передаваемого глаголом “отбрасывает” - действия, завершаемого коротким и решительным “прочь…”. Этот заключительный “жест ночи” как бы подготавливает нас к тому, что последующая картина будет столь же внушительной.
Созерцая “бездну”, неподвижный человек как бы тянется к ней, “он с беспредельным жаждет слиться” и пугается этого слияния.
В стихотворении “Как сладко дремлет сад тёмно-зелёный…” создана чудесная картина борьбы дневных и ночных стихий.
Автор любуется, восхищается цветущей весенней природой, воспевает её гармонию:
Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой,
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!..
Ночь – это не полный покой: она полна звуков, движения. Загадочность и тревожность ночи противопоставлены ясности и порядку трудового дня. С одной стороны, автор показывает, что именно ночью всё стремится к покою (“изнемогло движенье, труд уснул…”). С другой стороны, жизнь не прекращается, в каких-то проявлениях становится интенсивнее: “слышны восклицания” музыки, “соседний ключ слышнее говорит…”. Если первая строфа полна цвета, то вторая пронизана звуками:
Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…
В третьей строфе главной является антитеза: объятие сном, замирание дневного движения, связанного с материальной деятельностью, и освобождение духовной жизни, мыслительной, “бестелесной” энергии, которая была заключена в телесную оболочку днём. Автор воспринимает эту вырвавшуюся энергию как “чудный еженощный гул”. Возможно, этот образ возникает от напряжённого вслушивания в звуки ночи. И этот гул сводит на нет спокойствие и умиротворение первой строфы:
На мир дневной спустилася завеса;
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный еженочный гул…
Стихотворение заканчивается риторическим вопросом, и у читателя возникает желание проникнуть в недосказанные мысли автора и найти свой ответ:
Откуда он, сей гул непостижимый?
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?
Выводы по II главе
Выдающийся русский философ Н. Бердяев назвал Тютчева “великим поэтом ночной стихии”. Ночь, по Тютчеву, не менее хороша, чем день. В ночи ярко светят звёзды и часто бывают откровения. Как только “благодатный покров” дня поглощается ночным мраком, выходит на поверхность и обнажается неохваченная космосом тёмная бездна с её “страхами и мглами”, с её непросветлённой, таинственно-разрушительной глубиной:
Но меркнет день – настала ночь;
Пришла – и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь…
Тютчев переосмысливает привычную для поэзии метафору, сближающую ночь с образом покрова, савана. “Блистательным”, “благодатным” покровом становится для него день, исцеляющий человеческую душу, наполненный оживлением, скрывающий за суетой и делами роковые тайны бездны, открыть которые может только ночь. Прав Ницше: “Ночь глубже, чем думал день”. В ночи разоблачаются скрытые недра мироздания и совершается таинственное приобщение души к мистическому бытию:
И неземное бытие
Свой разговор ведет с душою,
И веет прямо на нее
Своею вечною струею.
Заключение
В изображении всех тех явлений природы, в которых яснее чувствуется её тёмная основа, Тютчев не имеет себе равных.
Ночь дорога Тютчеву именно тем, что раскрывает вечную тайну и сущность Хаоса. Ночью душа, освобождённая мечтами или сном, возвращается к своим истокам. Человек стремится приобщиться к ночной жизни, шаг за шагом приближаясь к её тайне.
Тютчев попытался заглянуть в “таинственную основу… жизни”, “в тёмный корень мирового бытия”, помогающий понять и происходящее в человеческой душе:
О чём ты воешь, ветр ночной?
О чём ты сетуешь безумно?
Что значит страшный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Ночной ветер как главный художественный образ у Тютчева – это образ безумия и хаоса. Поэт, вслушивающийся в порывы ветра хаоса, не может не размышлять о себе, о тех страстях, которые могут завладеть им. “Родимый хаос”- это образ родства человека и природы, похожести в их “ночных”, тёмных, стихийных проявлениях.
Только в темноте и в полном уединении индивидуальное сознание перерастает в космическое, личность растворяется во Вселенной.
Творчество Тютчева насыщено глубокими раздумьями о предназначении человека:
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвётся из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Тютчев воспринимал мир, бытие как катастрофу. Он писал с ощущением, что человечество висит над пропастью, которая в каждое мгновение готова навсегда поглотить его:
…И человек, как сирота бездонный,
Стоит теперь, и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию тёмной.
Тёмная первооснова всего сущего и “конец света” – две загадки, которые Тютчев пытался решить. И потому он так любит ночь – своеобразный макет предшествующего и будущего миров. В ночи истина яснее.
Литература
1. Агеносов В.В. Литература народов России XIX - XX веков. – М.: Просвещение, 1995.
2. Аксаков И.С. Фёдор Иванович Тютчев // Аксаков И.С., Аксаков К.С. Литературная критика. – М., 1981.
3. Архипова А.В. Достоевский о Тютчеве // Русская литература. – М., 1975 - № 1.
4. Баевский В.С. История русской поэзии 1730 – 1980. – Смоленск: Русич, 1994.
5. Благой Д. Гениальный русский лирик (Ф.И. Тютчев) // Литература и действительность. – М., 1959.
6. Бухштаб Б. Русские поэты. – Л., 1970.
7. Волынский А.Л. О Тютчеве. – М., 1985.
8. Григорьева А.Д. Слово в поэзии Тютчева. – М.: Наука, 1980.
9. Гришман М.М. Анализ поэтических произведений. – М.: Новая школа, 1997.
10. Зунделович Я.О. Этюды о лирике Тютчева. – М., 1971.
11. Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И. Тютчева – М., 1978.
12. Козырев Б.М. Письма о Тютчеве // Литературное наследство. – М., 1988. – Т.97. – Кн. 1.
13. Коровин В.И. Русская поэзия XIX века. – М.: Знание, 1983.
14. Лазаренко Г.П. Тютчев в школе. – М.: Дрофа, 2003.
15. Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева. – СПб., 1996.
16. Тютчев Ф.И. Лирика. – М.: Олимп, 2002.
17. Шайтанов И.О. Фёдор Иванович Тютчев: поэтическое открытие природы. – М.: Московский университет, 1998.
18. Юрьева О.Ю. Русская литература XIX века. – Иркутск, 2000.
